Опросы
Загрузка ...
Сдается рекламное место
Предыстория
33-й мотострелковый полк оперативных сил войск НКВД был сформирован в конце июня 1942 г. в г. Ростова-на-Дону командованием 230-го полка конвойных войск НКВД. Первоначально полк вёл бои с фашистами на Юге Украины и в Ростовской области. Командовал полком Иван Тихонович Зубрилов (позже его сменил на этом посту Александр Андреевич Дзернейко), комиссаром был Павел Трофимович Кочанов. После сдачи Ростова-на-Дону полк вёл тяжелые бои на Кубани. Полк входил в состав дивизии НКВД. И, получив по рации приказ командира отступать с боями на Юг, прошёл всю Кубань.
Вскоре всякая связь с командованием была потеряна – дивизия была разгромлена фашистами. Полк дошёл до Белореченского перевала, где встретил подразделения 20-й Горно-стрелковой дивизии. По приказу командования НКВД, который передал ему командир дивизии А. Турчинский, полк вышел на отдых в Дагомыс, где пробыл некоторое время на отдыхе и расследовании своей деятельности офицером НКВД. Когда следствие приняло решение, что полк действительно не дезертировал с фронта, а, проводя многочисленные бои, выполнял приказ своего начальства, его отправляли снова на Белореченский перевал и дали приказ быстрейшего освобождения его от фашистов, с чем он блестяще справился без какой-либо помощи со стороны 20-й горнострелковой дивизии и 23-го погранполка, которые вели оборону Белореченского и Умпырского перевала.
После этого командир 20-й дивизии направил его на Умпырский перевал, откуда в кратчайшее время полк изгнал немцев с него. Затем полк принял участие в освобождении СССР и заграницы, а в 1946 г. направлен на службу в качестве пограничного отряда на Чукотку. Сохранились мемуары комиссара полка П.Т. Кочанова о действиях полка на территории Сочи. В них подробно описывается боевая деятельность полка. По всей видимости, П.Т.Кочанов вёл тогда дневник, что категорически воспрещалось, но он, пользуясь тем, что полк был отдельным подразделением НКВД и практически никому не подчинялся, нарушил эти указания и подробно описывал все события, в которых участвовал полк.
Приведём часть из этих мемуаров (их орфография и стиль сохранены), касающихся Сочи.
Дневник комиссара Кочанова
Освобождение Белореченского перевала
«После завтрака полк начал движение по тропе от командного пункта комдива на запад, и вдоль южных скатов горы Фишт, а затем и горы Пшехо-Су до того места, где тропа круто поворачивает на север и под углом до 70 градусов поднимается на гору Пшехо-Су. Дойдя до поворота тропы на север, спустился в лесочек, состоящий из молодого орешника. Здесь в шалаше находился командир батальона – того батальона, который мы должны сменить. Он познакомил нас с обстановкой на этом участке, по схеме и на местности показал где и как расположен противник, где его огневые точки и сообщил, что здесь действует большая группа немецких снайперов, которые оседлали тропу, при входе её в ворота с отвесными скалами.
Обозревая местность, нельзя было не видеть, что и юго-западные и юго-восточные склоны горы Пшехо-Су почти отвесны. Особенно круто они спадают с юго-восточной стороны. Было ясно и то, что движением по тропе противника не возьмёшь. Здесь он господствует безраздельно. Значит наши удары по противнику должны быть нанесены не в лоб, а где-то с фланга. Батальон занимал совершенно не выгодную позицию, оседлав тропу внизу у подножия горы. С этих позиций можно было пресечь попытку противника спуститься по тропе вниз, но совершенно невозможно было нанести удар противнику. А перед нами была поставлена задача наступательного, а не оборонительного характера и располагаться на прежних позициях мы не могли. Сменив батальон, наш штаб стал изучать возможности сближения с противником для нанесения ему удара вне территории, осью которой является тропа. Всюду была такая крутизна, что подняться на Пшехо-Су вне тропы казалось невозможным, а наступление по тропе было сопряжено с огромными человеческими жертвами. Надо было совершить то, что кажется невозможным, подняться на гору по скатам почти недоступным для подъёма. Другого выхода у нас не было.
Здесь я не могу не напомнить, что полк состоял из жителей степей Тихого Дона и о Кавказских горах имел представление по журналам и кинофильмам, что в нашем полку не было никаких приспособлений и снаряжений для лазания по горам. Подъём батальонов был намечен западнее тропы, по юго-западным скатам горы Пщехо-Су. На позициях занимавшихся батальоном была намечена группа прикрытия. Здесь не было определено место для ротных миномётов. Таково было наше решение. Преодолевая огромные трудности подъёма наши батальоны 28 августа взошли (это выражение определяет не совсем точно наше восхождение. Точнее будет сказать «вскарабкались.») на гору Пшехо-Су западнее района обороны противника и оказались на его правом фланге.
Подъём наших подразделений не был обнаружен противником, который, видимо, полагал, что здесь подняться невозможно и не принял мер охраны этого района. К тому же, наш подъём прикрывал туман. И лишь когда оба батальона были на горе, противник открыл огонь по нашим подразделениям. С нашей стороны был дан ответный огонь. Полк вошёл в боевое соприкосновение с противником. Упорный бой с обеих сторон, начатый 28 августа, продолжался 29,30,31 августа. С полной нагрузкой работали все виды оружия, как с нашей, так и с немецкой стороны. И если мы стремились выбить немцев с занятого ими района обороны, то наш противник старался спихнуть наши подразделения с горы Пшехо Су.
Во время этих боёв погиб политрук 7-й роты Пётр Нечаев и тяжело ранен в грудь на вылет мой помощник по комсомольской работе Ежков. Бои, и связанные с ними потери, не принесли желаемых результатов, противник упорно сопротивлялся и занятые позиции не уступал. Надо было принимать какие-то другие, более решительные меры для того, чтобы сбить его и принудить его к отступлению. Этого требовала задача, поставленная перед полком и то, что бои, длящиеся на протяжении четырёх дней, до предела утомили личный состав. Не помню, кто выдвинул саму идею, но Александр Андреевич сказал мне следующее: как ты смотришь на то, чтобы создать оперативную группу, придать ей пару станковых пулемётов и попытаться поднять её по юго-восточным скатам горы и нанести удар по немцам с востока.
Зажатые с востока и запада, немцы должны будут оставить занимаемые позиции. Я согласился с этим замыслом и мы договорились. Что завтра, то есть 1-го сентября 1942 года, на рассвете, под прикрытием утреннего тумана, опергруппа, возглавляемая Дзернейко, начнёт восхождение на гору. И если группе удастся взобраться, она откроет огонь по противнику, который будет сигналом для нанесения общего удара по противнику со всех трёх направлений…» (продолжение следует)
Публикацию подготовил историк Сергей Артюхов
Комментарии